У меня никак не хотела получаться эта статья. То заводило куда-то не туда, то всё, вроде, спорилось, а потом перечитывал и только фейспалм и получался, то собственные болезни и умирания заглядывали «как ты там, не скучаешь?»…
В общем, я решил в очередной раз не заморачиваться и написать так, как чувствуется. А чтобы не потерять нить в массе рассуждений, сделал материал в виде ответов на вопросы. Моих ответов на мои же вопросы. Но я, при всей моей гениальности (и скромности), наверняка что-то да пропустил, так что прошу не стесняться и носом меня тыкать во все ошибки, передёрги, умолчания и просто забытые важные вещи.
Книги, где все инвалиды, все болеют жуткими болезнями и умирают. Важные герои как минимум.
В народных массах существует убеждение, что это всё от излишней толерантности, наносное. Все эти книги про особых детей для особых читателей от особых издательств… В общем, «это всё коварный глянец перепортил наших баб»(с).
К счастью или к сожалению, но это совсем не так. Количество инвалидов и неизлечимо больных умирающих в самом, что ни на есть, примитивном чтиве, далёком от всяких «особых» материй, просто неисчислимо. Главный герой-инвалид, отправляющийся на подвиги в иной мир (реальный, фентезийный или виртуальный – не важно) сейчас такой же хороший тон, как в нулевых – ветеран Чечни, майор спецназа ВДВ.
Больше того, очень часто такой герой в одном флаконе: и инвалид, и майор ВДВ ГРУ ГШ МО ГЛАВСКУПСНАБСБЫ… извините, увлёкся. Но авторы не шутят, они вполне серьёзны, и убивают одним протезом двух зайцев: во-первых, вызывают сочувствие герою (инвалиду прощается многое), а во-вторых, частенько, используют древнее, как человеческая цивилизация, поверье, что человек, лишённый конечности или, там, зрения, «добирает» у судьбы в чём-то другом. В удаче, в уме, в таланте… Да вон хоть одноглазого Одина вспомните или хромого Гефеста!
На другом конце болезненно-инвалидного чтива, как ни странно, любовные романы. Шрамы украшают не только по мнению сочинителей пиф-паф боевиков. Совсем не редкость лавстори, где главный герой – юноша бледный в инвалидной коляске. «Она его за муки полюбила»(с), да и по бабам бегать не будет – всё выгода. Таких романов не один, не два, а инвалидность (а то и конкретное заболевание или состояние, вроде ПТСР!) даже можно на спецресурсах ставить в качестве предпочитаемого любовного кинка. Наоборот (в смысле, девушка в коляске), тоже есть, но меньше, значительно меньше. Зато гораздо больше героинь слепых и немых. Интересно, на что они намекают?..
Разбирать всё это чтиво – занятие бессмысленное, главное, о чём следует сказать: инвалидность или болезнь тут не более, чем маска, штамп. Авторы не то, что не раскрывают, как эти жизненные обстоятельства повлияли на характер и поступки героя, они об этом сами не задумываются. Впрочем, там на всех героев, хоть тысячелетних драконов, хоть королей с принцессами, хоть нищих на базаре, влияют только и исключительно черты характера и образование самого автора: все говорят на приблатнёном канцелярите и кивают своей головой.
Итак, про инвалидов, больных и умирающих пишут много в недостойных даже прочтения книжках. Но мы-то говорим про достойные! Вот я, молодой горячий писатель Н пришёл к старому толстому библиотерапевту НН с желанием написать книжку про больных детей. А тот мне и говорит «лучше не писать». Как?! Почему?!
Почему лучше не писать книг, где все болеют и умирают?
Потому, что чрезвычайно трудно написать одновременно честную и увлекательную книгу. Нет, если инвалидность важна лишь как харизматическая деталь, чтобы герой одной левой (правой-то нету!) укладывал врагов и барышень штабелями, то да, может быть увлекательно. Но честно ли? Отсутствие конечности ведь в подавляющем большинстве случаев сказывается на жизни куда как сильнее. В психологическом плане в первую очередь.
Поэтому если есть хоть малейшая возможность избежать больных и увечных героев – делайте это. Не пишите!
Но мне хочется! Чего это, не писать, что они, не люди, что ли?
Люди, люди. И если вопрос стоит именно так, то конечно, писать стоит. Но в таком случае упор стоит сделать на честность. Деталей может быть (и даже лучше, если будет!) не много, но каждая деталь, будь она бытовой, медицинской или психологической, должна быть достоверна.
Почему?
Потому, что наверняка найдётся человек, для которого ваш текст будет первым и очень возможно, и единственным знакомством с недугом. Можно сколь угодно справедливо хихикать над школьным «чему учит эта книга», что не отменяет простого факта: мы все учимся у книг. Не книги учат, а мы учимся. Это важно, потому что абсолютно любая информация в книге для кого-то может стать откровением. Но если о деталях конструирования звездолётов, чтения заклинаний или помолвки с графом, собственно, всё равно, что знать, всё в любом случае неприменимо на практике, то о деталях болезни, например, информация может неприметно осесть где-то в мозгах и попробуй потом избавься от ложного стереотипа.
А возможно единственным источником знаний ваша книга рискует остаться по простой причине: психологической утомляемости читателя. Всё-таки, если это не бравые похождения Дэдпула (у него рак, помните?), то читать про болезни и смерть не слишком легко и приятно.
Ладно, это не сложно. Опишу максимально подробно про всякие процедуры, я их в больнице видел, моему соседу по палате делали…
Не стоит. Натурализм не следует путать с достоверностью. Сколь бы натуралистично вы не описывали ситуацию, если вы не понимаете, что стоит за ней, выйдет всё равно не то. Объективная реальность даётся нам в ощущениях, а вот они-то от одного и того же явления могут быть ой какие разные!
Чтобы не быть голословным: автор описывает, подробно и натуралистично, травму и кровотечение. Сейчас специально на собственной семье проверил, первые пришедшие в голову ассоциации. Реакция моего сына, подростка: под холодный кран, пластырь. Реакция жены, имеющей медицинское образование: проверка на артериальность или крупную вену, тампон, перевязка. Моя реакция: спецпрепарат, «скорая помощь», больница, угроза жизни. И это на одну ситуацию, описанную, подчёркиваю, натуралистично!
Да ладно, прям уж! Я пишу так, как в жизни, так, как есть!
Уверены? Фотореализм – тоже направление в искусстве именно потому, что совершенно точный и механически запечатлённый кадр люди видят каждый по своему. С текстом всё чуточку сложнее, писатель привлекает внутренний мир, заставляя нас поверить в то или иное так, как ему надо. Если умеет это делать, конечно. Именно поэтому натурализм «не катит» в описании таких глубоких и сложных состояний, как болезнь, инвалидность, смерть. Мы не можем примерить на себя сколь угодно подробные внешние детали происходящего, только чувства, только переживания, только мысли. А они в любом случае будут писательской выдумкой.
И что теперь, вообще про больных и инвалидов не писать, что ли? Может, и не говорить? Закрыть где-нибудь, чтоб на глаза не попадались?
Не стоит передёргивать, писать, разумеется, можно, если знать, что и как писать. Во-первых, стоит как минимум хорошенько изучить именно выбранный недуг. И не по паре видосов на ютубе, а как минимум почитать десяток статей, посмотреть материалы собственно пациентов (в интернете можно найти много чего), если есть – пациентских организаций. Во-вторых, если сами с этой конкретной болячкой, к счастью, не сталкивались, то стоит писать от третьего лица, а лучше – сделать рассказчиком кого-то другого. Друга главного героя, например. Тогда читатель будет автоматически делать поправки на достоверность прочитанного через призму чужого восприятия. Это поможет избежать заблуждений.
И всё?
Не всё. Ещё один совет: лучшая книга о болезни та, где болезнь можно вообще заменить на что-то совсем другое. Инопланетян, драконов, злых волшебников… Главное – история, а вовсе не история болезни. А история создаётся действиями и характерами. И вот тут важна достоверность. Герой мужественно преодолевает боль – это важно. А вызвана боль хроническим артрозом или проклятием «багрового солнца» – уже нет.
Это работает даже в познавательной литературе, вот замечательный пример с лейкозом (ссылка на на файл PDF на гугл-диске).
Да ладно, вот прям топил за честность, а сейчас что? Я видел книги про борьбу с раком, например, там всё откровенно и точно, никаких волшебников, и людям эти книги помогают, кроме того – нравятся!
Да, верно. Есть и такие книги. Но тут детализация шагнула на следующую ступень, так изучить предмет по паре (десятков) статей невозможно. Все эти книги (не только про рак, есть и про другие болезни) написаны пациентами или врачами, людьми совершенно «в теме». Увлекательность здесь обеспечивается документальностью, а если они и не слишком хороши в художественном отношении, то это можно простить. Тем более, что есть и совсем хорошие. И да, если вы – такой автор, то вам эта статья вообще не нужна, пишите!
Хм, сложно всё… А если выдумать? Ну, болезнь эту. Чтобы с деталями не заморачиваться, а нужный эффект получить?
А какой эффект? Обычно таким приёмом пользуются, чтобы донести до читателя хороший и верный, но истрёпанный уже месседж «инвалиды(больные/сироты/бедные/чёрные/женщины/дети/пришельцы с Проксимы Центавра/…) – тоже люди!» Ну да, всё верно, хотя и избито. Я даже не буду возражать, если вы решили в очередной раз это сказать. Вдруг у вас как-то по-особому получится, как никто ещё не говорил? Всё в копилочку. Тут выдуманная болезнь вполне в тему, только… Помните про психологическую достоверность, да? Люди страдают не от записанных в их документах названий недугов, а от симптомов оных. Оттого, что вы замените аутоимунное расстройство ревматического типа каким-нибудь выдуманным вами «синдромом Джона Доу», суставы болеть не перестанут, а при болях в суставе человек ведёт себя соответственно. Даже если у болезни вообще пока нет официального названия. Я очевидец.
И что в итоге?
В итоге, получается, что писать можно, только осторожно. Любая другая информация из вашей книги человеку либо уже известна по другим источникам (сколько книг о школе, взрослении, первой любви и прочем?!), либо не имеет большого практического значения (ну выяснится, что автор не разбирается в автомобилях/сельском хозяйстве/квантовой физике/бытовой магии… и что? Это же не инструкция, если надо – найдём и почитаем). А вот информация об особенностях людей с инвалидностью или болезнью может оказаться единственной и неповторимой.
И, самое главное, применимой в жизни: я так из художественного произведения узнал, что делать при подозрении на инсульт у другого человека. К счастью, книжка была хорошей, достоверной, написанной с вниманием к деталям. А то ведь суют ложки при эпилепсии, ой, суют… И это может стоить кому-нибудь жизни. Реально. И да, это не инструкция, но сколько людей на досуге почитывают «краткий карманный определитель всех болезней»? Я таких не знаю. Так что лучше не врать, это будет безопаснее для общества.
Если ваша книга – не инструкция и не пособие по уходу, то заваливать читателя подробностями (к тому же, в 99% довольно неаппетитными) не стоит. Ну будет он знать, что у героя болит так и сяк, а если повернуться – то ещё эдак. Смысл? Иное, отличное от привычного читателю, состояние героя лучше показать через изменение простейших действий. Герои на костылях помнят, сколько шагов до поворота и отмечают разную высоту ступенек в старых и новых домах, потому что это для них важно. Незрячая героиня описывает мир через фактуру материалов – это естественно, но до этого надо додуматься, вообще решить про это подумать. Человек с проблемами с болевым порогом зажигает плиту длинной зажигалкой: спички опасны для него куда больше, чем для нас с вами… И так далее, миллион крошечных, но таких нужных для реальной истории деталей.
В общем, как, вроде бы, говорил великий Александр Иванов:
«Не писал про больных и умирающих – и не пиши! Лучше погуляй и подыши.»