Давным-давно, в шестидесятых годах двадцатого века, психологи обратили внимание на, в общем-то, давно известный «здравому смыслу» факт: если о проблеме поговорить, то она легче решается или хотя бы переносится. Это было как раз в русле снятия запретов и табу с многих сторон жизни, от смерти до секса, так что ничего удивительного. Ну а чуть позже выяснилось, что вместо не всегда удобного, не всегда доступного и совсем не всегда одобряемого (внутренними запретами или социальным прессом – не важно) процесса «поговорить» можно использовать бумагу и ручку. Написать. «Выплеснуть на бумагу». Дать волю чувствам и эмоциям.
Кстати, ещё чуть позже обнаружилось, что таким способом можно работать не только с «реальными», но и с «надуманными» проблемами. С тем, что задело, зацепило в литературе или кино. Мозгу ведь, строго говоря, не важно, был ли опыт спасения от маньяка в прошлый понедельник или в только что прочитанной книжке. Он, мозг, всё равно в своём «виртуале» живёт, просчитывает и думает, как любой опыт для выживания использовать. Да и зацепляют в книге именно близкие, важные, часто неосознаваемые моменты. Так что «выплёскивать на бумагу» стали и по книгам.
Это красиво назвали «экспрессивным письмом»: метод создания «выплеска» действительно был построен на пике экспрессии. Так предполагалось, что писать человек будет не отрываясь от бумаги, не слишком долго (от пятнадцати минут до часа), не перечитывая, не обращая внимания на ошибки и оформление, сплошным потоком мыслей, не выделяя моменты, и так далее. Идеальный сырой выброс, голая сила.
Экспрессивное письмо широко использовали в терапии, а следом тысячи и тысячи энтузиастов разрекламировали по всему свету. Теперь «выплеснуть на бумагу» советуют везде и всюду, от «мамских» форумов до почти профессиональных телеграмм-каналов. Это же так просто, так доступно и так реально круто помогает.
Да, реально круто. Проблемы начинаются потом. Выплеснули, и?..
Собственно, психологи, профессиональные психологи, которые всё это придумали, столкнулись с этим практически сразу. Нет, сначала, когда были только эксперименты, всё было по-старинке: испытуемые писали свои экспрессивные письма, экспериментаторы их собирали, обрабатывали, подшивали в папочки. Подопытные получали зачёты или денежку малую, исследователи – публикации, всем хорошо. Но когда эксперимент пошёл в практику, оказалось, что правило «всё, что было на приёме, остаётся на приёме» не работает. Пациенты с реальными проблемами действительно охотно «выплёскивали на бумагу» свои эмоции и… И оставались всё также «на взводе». Даже хуже, потому что вместо деконструкции получали реконструкцию травмы. Ну как-то совсем не тянет на терапию.
Решение нашлось быстро. Ритуализация. Ритуал, вообще, это довольно сильная штука в нашей жизни. Наш мозг отчаянно пытается экономить энергию, поэтому любой шаблон, любая чёткая и повторяемая конструкция, где «не надо думать, надо делать как всегда и будет хорошо» – в тему. Такие конструкции, призванные «призвать», «приманить» хорошее настроение, хорошее самочувствие и вообще радость жизни, и называются ритуалами. Их, обычно, у человека парочка в запасе так точно есть. Большая кружка кофе в шесть утра на балконе, когда вся остальная семья ещё спит и можно полчаса не думать о поделках на «окружающий мир», встрече в зуме и визите к стоматологу. Вечернее чтение. Пицца по пятницам… И так далее, и тому подобное.
Самое же главное в нашем случае, что ритуалом можно «выправить» и неприятные, досадные моменты. Вынужден регулярно кататься за двести км в больницу? Плохо, конечно, зато в каждой поездке можно зайти в известное место за чашкой кофе с яблочным пирогом. И вот едешь уже не на плановый осмотр и холодный кафель рентген-кабинета, а за пирогом.
Так в экспрессивном письме просто выплеснуть оказалось лишь первой, хотя и главной, фазой преодоления проблемы. Дальше предполагалось поработать с материалом. Например, выделить какие-то моменты, что-то проговорить для себя… Но главное (главное!) ритуально демонтировать, разрушить видимое воплощение беды – эти самые записи. Разорвать, уничтожить, лучше всего – сжечь. Экспрессивное письмо специально пишется для небытия.
Про это тоже пишут энтузиасты с телеграмм-каналов… кто не забывает, конечно. А забывают часто. И, конечно, ещё чаще читатели вообще не дочитывают до этого места, а то и вовсе слышат о таком в пересказе перепевки анекдота на тему. И громоздятся призывы и советы «если тебя что-то очень взволновало – напиши об этом!» безо всякого намёка на то, что делать дальше-то.
И тут возникает очень интересный парадокс. Инструмент, призванный помогать людям, их и калечит. Оно, конечно, понятно, что с инструментом надо уметь обращаться и применять его правильно. И топором можно как дров нарубить на зиму, так и старух-процентщиц на рубль. Но топор вот он, железный и острый, а такой приём – дело куда менее очевидное. Особенно, если он подаётся чуть не как основа библиотерапии, арт-терапии и арт-психологии. Он основа, да, если стоит на правильном месте и с правильным окружением.
Но даже профессионалы – педагоги, библиотекари, ведущие курсов – очень часто подают экспрессивное письмо в обрезанном, искривлённом и оттого опасном виде. «Вас взволновала эта книга? Давайте напишем, чтобы мы сделали на месте героя? В чём ошибки? Как надо было поступить?» Пока всё хорошо, верно? А дальше… Дальше профессионал поступает вот совсем не профессионально. Записи собираются в папочку, читаются (причём зачастую – всеми!), обсуждаются. Даже если ответственные читатели-пациенты не до конца придерживаются рекомендаций по собственно письму (помните, да, не обращать внимания на ошибки, не проверять и так далее?), то всё равно в любом случае написанное вовсе не предназначено для чтения и обсуждения!
Тут мы либо лукавим и выплёскиваем вовсе не то, что действительно волнует, либо вместо деконструкции занимаемся легитимацией проблемы: попросту говоря, оправдываем плохое. На людях практически невозможно иначе. Те, кто смог – либо святые, либо безумцы.
И, как обычно, то, что плохо в оффлайне становится совершенно ужасно в сети. Интернет помнит всё и советов «выплеснуть проблему» советует многие тысячи, а ещё хуже – выдаёт тысячи результатов такого «выплёскивания». На сайтах литературного самиздата безо всякого труда отыщутся аннотации вида «Привет, котаны! Посмотрел последний сезон и не мог стерпеть, мой шаринган чуть кресло не прожёг! Вот что должен был сделать ГГ, а не то лоховство!» Скорее уж труд понадобится не наткнуться на такое… творчество. И ведь многие серьёзно именуют это терапией. Выплесни своё, да.
Но что получается дальше, когда автор такого выплеска по примеру многих до него доносит голые эмоции и бурлящие без запятых чувства до народа? Народ в долгу не остаётся и столь же бурные чувства, обычно в виде пожелания скорой встречи со стеной на полной скорости, доносит до автора. И авторы это уже знают заранее, так что в аннотацию добавляется фраза «это то, что я думаю, а кто против может идти подальше!»
И, заключительный штришок, благодаря огромным комьюнити даже самые невозможные тексты находят своего читателя. С ними автор и уединяется в группках, союзах, «своих» сообществах и так далее. Где во взаимных поглаживаниях проблемы лишь вырастают. Типичная «воронка разрушения»: проблема как стресс -> неверная постановка -> агрессия -> встречная агрессия -> ограниченность -> проблема как норма. Это уже какая-то анти-терапия получается!
Многие вещи, очевидные на первый взгляд, совсем не так просты. Тексты существуют совсем не только для открытого чтения и публикации. Иногда лучше помолчать. У инструментов терапевта тоже есть острые грани, о которые легко порезаться. И применять их надо правильно.
У экспрессивного письма есть огромное множество достоинств. Это действительно работающий инструмент. Как топор. Просто помните, что почти всё в нашем мире – как топор. Гораздо легче станет обезопасить себя.