– Она ничего не читает! – произнесла дама в массивных золотых серёжках и внушительно покачала перед моим носом надкушенным пирогом. – Ничего!
Был октябрьский вечер 2… года, я сидел в маленькой поселковой библиотеке, отходя от третьей встречи с читателями за день, и ждал, когда придёт машина и отправит меня обратно в область. Меня угощали пирогами и конфетами местные библиотекарши, неуловимо похожие несмотря на двух-, а то и трёхкратную разницу в возрасте своими разноцветными платками на плечах.
Дама с серёжками и пирогом в библиотеке не работала, а была местным начальством – то ли из поселкового совета, то ли из культурного комитета районной администрации. Она была вежливой, задумчивой и не проронила ни слова даже когда подростки на встрече явно вышли за запланированные рамки «давайте покажем столичному писателю, что мы культурные люди».
И вот тут, уже за пирогами с брусникой и шоколадными конфетами фабрики «Россия», она вдруг ожила, стоило ей услышать о второй моей профессии, библиотерапевта.
– Ничего не читает, представляете? – говорила дама, покачивая пирогом и серёжки покачивались в такт. – Родители там… Ах, да что говорить, время такое. Я и не надеюсь. Но я, как тётя, пусть и дальняя, пустить на самотёк девочку не могу! И не хочу!
Я, уже расслабленый пирогами, сначала даже немножко испугался. Мало ли серьёзных причин, почему человек не может читать. Одна дислексия чего стоит… Но боялся я, как выяснилось, зря. Со здоровьем восьмиклассницы, назову её Юлей, всё было нормально. Юля просто не любила литературу.
– Это абсолютно нормально, – снова расслабившись, на этот раз конфетами, ответил я. Тут бы мне притормозить, обратить внимание на спрятавшихся за своими кружками с чаем хозяек библиотеки, молча жующих пироги. Но я чувствовал себя вестником знания, прогрессивным специалистом и спокойно продолжал. – Не все любят читать. И не все умеют. Это такой же навык и такое же хобби, как танцы или сборка моделей крейсера «Варяг»…
– Вот именно! – железным голосом парировала дама в серёжках. – Крейсер «Варяг»! А вы знаете, что любой офицер в русском флоте был начитаннейшим, культурнейшим человеком?! А сейчас что?! Оглянитесь!
И она широким жестом обвела служебный закуток, где мы сидели. С двух сторон его ограничивали стеллажи «Русские писатели о природе (начальна и средняя школа)» и «Если с другом буду я (книги о дружбе)», а с третьей – стена с огнетушителем.
– Россыпи! – внушительно, многозначительно произнесла поселковая дама. – Золотые! Вот это всё! Россыпи! Да у меня самой дома четыре шкафа! Не читает! Ничего не читает!
– А что вы советовали-то? – как можно более дружелюбно сказал я.
Пироги уже не так давили на мой разум, так что я перешёл на профессиональный режим. Библиотекарши также прятались за кружками, только редкое шуршание фантика выдавало в них жизнь.
– Ах, да что только не советовала! – махнула рукой дама. – Возраст у Юленьки сейчас самый подходящий, вот, говорю, Асадова возьми! Мандельштама, Бродского! Нос воротит!
– Стихи – это очень специфичный предмет, – попытался я разредить обстановку. – Выбрать, найти своё – очень трудно…
Дама скривилась. Серёжки качнулись.
– Никому не трудно, а ей трудно. Все читают и ничего…
Разговор начал меня утомлять да и пироги так зазывно румянились на блюде. А я ещё с грибами не пробовал!
– А Юля… У неё какие интересы вообще? – совсем резко соскакивать не хотелось, так что попытался зайти с другого боку.
– Да какие интересы! – пренебрежительно махнула дама. Она вообще любила руками махать, как я заметил. – В художественный класс ходит, у нас тут при школе. Фигурным катанием занимается. Поёт ещё…
– Хм! – чуть не подавился я утянутым всё-таки с блюда пирогом с грибами. – Активная девочка! И поёт ещё!
– Да ерунду всякую, – скривилась дама. – Группу они, видишь ли, организовали. Сами едва из пелёнок, а туда же. Группа!
– Музыку сочиняют? – уточнил я. – Тексты пишут?..
– Это да! – внезапно оживилась дама. – Юля и пишет. Летом на День посёлка ей даже выступать доверили!
– А как же она пишет, если литературу не любит и не читает? – спросил я.
– Юля, вообще-то, к нам ходит, – робко подала голос одна из почти забытых за дискуссией библиотекарш. – В интернете у нас сидит…
– Вот! – сказала дама. – Видите? В интернете сидит!
– Ну, в интернете как раз есть что почитать, – заступился за «нечитающую Юлю» я. – Вот на конкурсе…
– Ах, да бросьте вы! – перебила меня дама. – Не хочу вас обидеть, вы, кажется, тоже писатель, но всё-таки современная литература – это…
И она не найдя слов, или, что вернее – не найдя не обидных слов, громко отхлебнула остывшего чаю.
– Ну а что «современная»? – миролюбиво заметил я, пока хозяйки суетились, подливая даме горячего и подвигая ближе коробку фабрики «Россия». – Вот упомянутые выше офицеры русского флота тоже современников читали. Куприна, Бунина…
Дама вздохнула, серёжки явно осуждающе закачались. Спасло меня только звание московского гостя, иначе за сравнения Куприна и… и даже не знаю кого мог бы и пострадать. Но дама лишь вежливо сказала:
– Значит, ничего сделать нельзя? Так и вырастет Юля некультурным человеком?
– Не волнуйтесь, она уже культурный человек и ещё не раз вас порадует, – как можно более вежливо ответил я.
Дама устало кивнула и засобиралась домой – пальто, шапка, парочка пирогов на дорожку.
– Она, вообще-то, хорошая, – робко сказала директор библиотеки, когда за дамой закрылась дверь. – И с фондами помогает…
Я согласился. И подмигнул стоящим на стеллажах среди Пришвина и Носова книжкам Востокова, Веркина, Лавровой. Россыпи. Золотые.